О помощи зависимым и смысле благотворительности, об экстрасенсах и вере в Бога, о важности быть услышанным и психологических «костылях», которые помогают прийти к Господу.
Священник и психолог Олег Федоров много лет занимается помощью зависимым. Он клирик Свято-Троицкого кафедрального собора г. Каменска-Уральского и руководитель социального отдела Каменской епархии, а также руководитель открывающегося центра помощи зависимым в селе Малобрусянское (Свердловская область). В преддверии Нового года и Рождества Христова «поймать» батюшку оказалось непросто. Вечером в субботу он служил Всенощную в… Ташкенте, а утром, по прилете в Екатеринбург, уже возглавил Литургию в храме Илии Пророка в Малобрусянском, где является настоятелем. Днем приехал в Каменск-Уральский: здесь в Соборе нужно было совершить разные требы, а в 7 вечера — занятие группы «Просвет» для людей, попавших в трудную жизненную ситуацию. Так что наше интервью состоялось только в… десятом часу вечера.
— Отец Олег, вот сейчас уже ночь почти, только что закончилось занятие группы поддержки, после которого люди еще подходили к вам по личным вопросам. И вы никого не торопили, всем дали ответ. Удивительно.
— Каждую неделю я служу три-четыре Божественные литургии, а это четыре причастия. Вот кто причащался так часто — с подготовкой, с молитвами, — тот поймет, какие силы Бог дает, какую благодать. Но Бог дает нам благодать, чтобы мы раздали ее людям. А как мы можем ее раздать? Где-то потерпеть, уступить, помочь. Это непросто, но надо стараться. Золотое слово — стараться.
— Вы стали священником, пройдя немалый жизненный путь. Кем вы мечтали стать в детстве, как пришли к Богу?
— Я родился и вырос в Екатеринбурге в обычной семье. С третьего класса занимался спортом. Лыжами, биатлоном. Дома меня мало видели: тренировки занимали все время. Заканчивал школу — тренер говорит: есть хорошая спортивная кафедра в горном институте. Я подумал: камни я люблю (и сейчас они мне нравятся: в них красота Божия). Полтора месяца серьезно готовился и сдал экзамены без троек. Специальность «Разработка рудных месторождений подземным способом». Не представлял, что это такое, но было интересно. В жизни вообще все интересно! Ну, кроме гадостей всяких…
В 1985-87-м служил в армии (с этим связана целая история, но это отдельный разговор) на территории Монголии. Вообще, был почти уверен, что попаду в Афганистан, так как занимался биатлоном. Потом узнал, что бабушка за меня молилась, она была верующая. И даже мама в день призыва сходила в церковь, свечку поставила…
Вообще, я думаю, росток веры был заложен в мою душу бабушкой. Еще в детстве. Хотя я вообще тогда не думал о Боге. Помню, она нас с братом иногда ставила на молитву: она молилась, а мы только поклоны делали — при этом заглядывали под стол, рассматривая банки с вареньем.
И хоть тема Бога меня совершенно не интересовала, но это отношение бабушки к нам, ее молитвы за нас в итоге привели меня к вере. Кстати, знаю примеры: если ребенка водить в храм, причащать, то даже если он потом уйдет из Церкви, то есть большой шанс, что вернется…
— А дальше вы закончили институт и работали горным инженером?
— После армии продолжил учебу. Поработал на шахте в Березовском — понравилось. Заметил, что там, где физически тяжело, работают люди честные и искренние. Конечно, кто-то выпивает. Но чтобы увиливать от работы, перекладывать ее на других — такого нет.
Встретил свою будущую жену, она училась на музыкального педагога. Когда заканчивал вуз, родилась старшая дочка, и в шахтерский поселок я ехать уже не мог. Устроился в НИИ. А потом где только не работал… И в литейном цехе мастером (отливали рамы для пианино), и в Москву ездил (там с товарищами был строительный бизнес). В Екатеринбурге занимался производством и продажами охранной сигнализации, и даже в сетевом маркетинге (косметика) себя попробовал. Лет пять работал старшим караула в ЕМУП ЖКХ. Где бы ни трудился, заметил, что самое интересное для меня — общаться с людьми… А еще я был… экстрасенсом.
— Вы были экстрасенсом?!
— Начитался всяких штук, разных религиозных теорий, пытался соединить несоединимое. Это называется синкретизмом, я потом уже понял. Начал практиковать, входить в транс, общаться с… сущностями. Это не психиатрия, не галлюцинации. Это все реально.
— У вас был свой кабинет? Вы принимали людей?
— Да, была съемная квартира, куда люди приходили со своими болячками. На стенах, кстати, иконы висели. И мне, и клиентам казалось, что я им помогаю. Скажем, пришел человек, у которого вдруг стала болеть рука. Я мысленно задаю вопрос — мой «корифан» отвечает, и мне приходит помысел, что все дело в случае, который произошел столько-то лет назад, когда человек сильно обиделся на такого-то своего родственника из-за того-то. Я называю всю конкретику — человек в шоке: откуда я мог это знать, ведь он никому не рассказывал? И я на седьмом небе: «У меня дар!»
— А рука переставала болеть?
— Из руки боль уходила (с «сущностью» можно договориться), но глубинная проблема не исчезала, грех оставался. Можно привести сравнение из физики, когда намагниченный контур притягивает металлические опилки. Грех как магнит: человек грешит — и бесы к нему лепятся и отлепиться просто не могут. А грех — это причина развала. И я как экстрасенс с грехом ничего сделать не мог.
Я начинал понимать, что, «помогая» людям, по-настоящему им помочь не могу. И еще этот религиозный винегрет, который был в моей голове, не давал мне понимания целей и смысла жизни. Появились сомнения. Я много читал — и нашел, наконец, единственную религию, где было все понятно и все находило отклик в душе. Это православие. Со временем понял, что выше православия ничего нет.
Я тогда прочитал «Слово о смерти» святителя Игнатия Брянчанинова — это была первая книга, которая все упорядочила для меня.
— Как вы стали помогать наркозависимым?
— У моего знакомого была проблема. И сначала я просто возил его на занятия в реабилитационный центр Екатеринбургской епархии. Потом стало интересно, как там помогают людям. Закон Божий, социальные процессы, психология — все это было в программе реабилитации. Иногда во время таких визитов я беседовал с воспитанниками. Мой интерес заметили работники центра — и предложили сотрудничество. Так я стал сначала социальным работником. Потом, получив второе высшее образование «Социальная психология», работал психологом в этом центре, а потом мне дали послушание им руководить.
— Расскажите о запомнившихся случаях исцеления от наркомании.
— Случаев успешной реабилитации много! Например, героиновый наркоман с 12-летним стажем, который в свое время вынес все из родительского дома, в ходе года православной реабилитации, меняет свое мировоззрение. Потом поступает в университет, создает семью. Теперь это замечательный человек, который уже более 15 лет не употребляет наркотики. И, например, коллегам по работе даже в голову не придет, что у него такое прошлое.
— Отец Олег, а как вы стали священником и оказались в Каменской епархии?
— Еще в 2003 году, когда занимался православной реабилитацией и учился в духовной семинарии, я получил такое благословение владыки Викентия. Но тогда, видимо, ни я, ни моя семья не были еще готовы к такому повороту. Потому и учебу в семинарии после 1,5 лет обучения я тогда отложил… Прошли годы, и я все чаще стал думать о священстве. Выше священства нет ничего, и, если у меня есть возможность делать большее дело, надо идти и делать. В этом меня поддержала и моя матушка Марина. Это были 2015-16 годы.
Я был знаком с епископом Мефодием, который руководил Координационным центром по противодействию наркомании во всероссийском масштабе. И у меня был такой помысел, чтобы сложить две эти темы — помощь зависимым и священство. В итоге я решился и приехал в Каменск. Сказал владыке Мефодию: если возьмете в качестве священника, я готов трудиться у вас. Он не сразу принял решение, пригласил меня вместе с матушкой, спросил ее мнение.
Слева направо: руководитель отдела по противодействию наркомании и алкоголизму Каменской епархии иеромонах Павел (Пальгунов), иерей Олег Федоров, епископ Каменский и Камышловский Мефодий, руководитель центра помощи зависимым в селе Нейво-Шайтанское (Свердловская обл.) иерей Сергий Беляков, специалист по работе с алкозависимыми иерей Алексий Лебедев
— Вы возглавили социальное служение Каменской епархии. Насколько оно важно, какие есть проекты?
— Социальная деятельность очень важна. Ведь ценность нашей жизни определяется количеством людей, которым мы нужны. И каждый человек — это образ Божий, в каком бы нравственном состоянии этот человек ни находился.
Интересных направлений в социальной деятельности у нас много. Осенью мы создали сестричество милосердия. 10 женщин приняли решение добровольно и безвозмездно помогать одиноким инвалидам, старикам и другим, кто нуждается. Сейчас налаживаем взаимодействие с больницами, куда будут приходить сестры милосердия. На базе духовно-просветительского центра действует семейный клуб, группа помощи «Просвет» и группа помощи для родственников зависимых. В Каменске есть православная община для глухих и слабослышащих людей, которую окормляет иерей Сергий Вяткин. Иеромонах Феодосий (Сохарев) из Преображенского монастыря регулярно посещает паллиативное отделение городской больницы: исповедует и причащает людей. На территории храма в Малых Брусянах создаем центр помощи наркозависимым. А еще каменцы активно участвуют в сборе вещей для малоимущих (вещи принимают в центре гуманитарной помощи на ул. Титова). В епархии проходят разные праздники и акции. Сейчас идет акция «Подари радость на Рождество».
— Но можно услышать и такое мнение: зачем Церкви подменять государственные социальные службы?
— Ответ на этот вопрос как-то дал владыка Пантелеимон, руководитель Синодального отдела по благотворительности. Он объяснил, что никакой подмены тут нет, потому что государство в своей деятельности руководствуется законом. А в законе нет понятия любви. Чиновники выполняют свой функционал. А Церковь несет поддержку и любовь.
Бог вложил в человека потребность быть нужным, помогать другим, проявлять сочувствие и сострадание. И одна из наших задач — помочь людям реализовать себя в добрых делах и дать им возможность получить от доброго дела радость. Дающий получает больше, чем берущий. По сути, социальная служба епархии — это передаточное звено, чтобы благотворители и нуждающиеся нашли друг друга.
Сестры милосердия с духовником иереем Олегом Федоровым
— Отец Олег, я была на одном занятии семейного клуба. Вы задали вопрос «Что такое зло?» — и участники, человек 20, по очереди высказывались на заданную тему, приводили примеры. Кто-то горячился, кто-то скромничал. Что дает такой формат общения людям?
— Дает возможность человеку быть услышанным и понятым. Сейчас у нас вселенское одиночество: мы друг друга не понимаем, обрываем на полуслове, даем советы в лоб, как будто мы эксперты в жизни другого человека, а это недопустимо. И вот одна из наших задач — научиться общению. У нас разработаны правила, суть которых — не делай людям того, чего себе не желаешь, и относись к людям так, как хочешь, чтобы относились к тебе.
Человеческое общение очень ценно. Оно объединяет, обогащает, учит справляться со своими желаниями, гневом, социализироваться.
— Как быть, если кругом просьбы о помощи? Заходишь в соцсети, электронную почту, включаешь ТВ — сообщения о детях и взрослых, которых может спасти лишь дорогостоящая операция. Сердце разрывается, но и денег лишних нет. Как быть?
— По мере сил и возможностей надо помогать. Но действовать надо с рассуждением. На этой теме нередко спекулируют. Я с этим сталкивался. Года два назад раздается звонок: «Отец Олег, здравствуйте, помните, мы к вам неделю назад приходили, у нас ребенок болен…» И женщина называет заболевание. Я говорю: «Простите, что-то не припомню». Она: «Ну, как же, мы с мужем к вам приходили, ребенку предстоит пересадка органов… стволовые клетки… Вот сейчас нам сообщили: есть донор, но нужны деньги. Можете пожертвовать хоть сколько-нибудь?» У меня в тот момент денег совсем не было. Говорю: «Вот завтра я служу в храме. Спрошу у прихожан: если помогут, то я вам переведу» — «Нет, нам уже к утру надо». Проходит около года — опять московский говор и та же история слово в слово. Говорю: «А что, год назад вы не нашли донора?» Бросают трубку. Проходит время — аналогичный звонок…
А тут как-то по поиску в Интернете нашел информацию о храме в Малых Брусянах, где я настоятель. Рядом ссылки: «Сделать пожертвование», «Заказать требы». И тут жулики…
— Но много и реальных просьб о помощи…
— Надо стараться помогать. Если нет возможности пожертвовать деньги, можно помочь чем-то другим — вещами, своим трудом, личным участием. И нужно помнить, что в первую очередь в наших тепле и поддержке нуждаются те, кто рядом, — родные, соседи, коллеги.
На Рождественских чтениях в Москве
— В епархиальном центре гуманитарной помощи всегда много огромных мешков с вещами. Они востребованы?
— Конечно! Вот сегодня 50 больших мешков отправили на Донбасс. Там есть «серые зоны», где у людей нет работы, и они очень благодарны за помощь. Но есть просьба: пожалуйста, приносите вещи чистые и добротные, без дыр. Ведь жертва людям — это жертва Богу.
— Расскажите о центре помощи наркозависимым, который создается на вашем приходе в селе Малобрусянское.
— Вблизи храма Илии Пророка — на тюменской трассе — стоит 2-этажное здание, 600 «квадратов». Его строили военнослужащие, новобранцы: там планировалось разместить центр подготовки допризывников. Но потом воинская часть была расформирована, и недостроенное здание передали Церкви. И владыка Мефодий предложил мне организовать в этом центре процесс помощи зависимым. Ну, а если архиерей (по сути, апостол) благословляет, то есть понятие послушания. Осваивать послушание помогает сам Бог.
Если все с Божией помощью получится, в этом центре смогут проживать и получать помощь до 20 человек. Задача-максимум — сделать этот центр ресурсным, то есть еще и проводить здесь обучение для специалистов по православной реабилитации, транслировать богатый церковный опыт помощи зависимым в разные регионы. С этой целью мы уже подали заявку на президентский грант.
Сейчас решаем бытовые проблемы и пока их решить не можем. Надо запускать тепло: в здании есть тепловой контур, но нет котлов, радиаторов. Смета вышла почти на миллион рублей. Найти их нужно срочно.
Знаю одно: это дело очень важное, кто сталкивался, знает. Люди умирают от наркотиков — и возврата нет. Но их можно спасти! Вот через екатеринбургский центр за 11 лет прошло около 400 человек, и результаты ошеломляющие! Люди перестают употреблять, создают семьи, работают… У Церкви — 2-тысячелетняя история борьбы со страстями, и главным деятелем в церковной реабилитации является Господь Бог. Есть отработанная методология социальной реабилитации наркозависимых в церковной общине.
Будем стараться. И надеемся, что Господь поможет и люди не останутся в стороне, откликнутся. Сейчас важен запуск тепла. А уже штукатурить и прочее — это будут делать потом сами воспитанники центра.
Иерей Олег Федоров с воспитанниками Свято-Пантелеймонова центра духовного попечения (г. Ревда) и священниками и мирянами, помогающими зависимым
— Как психологические знания и опыт помогают вам в священническом служении?
— Есть такое мнение: психология — это костыли, чтобы привести человека к Богу. А когда человек уже живет с Богом, у него отпадает необходимость в таких «костылях». Я с этим согласен. При всех своих положительных моментах психологические практики не могут заменить Бога. У Церкви есть богатейший инструментарий помощи людям. Православное учение о страстях — вот самая высшая психология…
— А как конкретно действуют психологические «костыли»?
— Православный психолог может помочь человеку осознать степень его вклада в возникновение проблемы. Есть такая закономерность: взрослые люди, сталкивающиеся с проблемой, пытаются друг друга воспитать, поменять. Хотя после подросткового возраста это вряд ли возможно. При этом есть другой вариант изменить ситуацию — это изменить себя.
«Стяжи дух мирен и вокруг спасутся тысячи», — учит преподобный Серафим Саровский. Трудно переоценить его идею и в социальном плане, и в духовном. И моя задача как священника и как психолога — помочь человеку осознать, что, поскольку он сам участвовал в формировании проблемы, изменить ситуацию он может, начав с себя.
В самолетах инструктируют на случай разгерметизации салона: сначала наденьте кислородную маску на себя, потом на ребенка. Это пример того, что начинать спасительные изменения нужно с себя.
— И удается донести эту мысль до людей?
— Это бывает трудно. Есть две манеры общения: директивная и недирективная. «Вот что ты хочешь? Ты грешный весь! У тебя проблема. Иди на исповедь, на причастие!..» То есть, если я говорю, что делать, чтобы получить результат, это директивная манера. Недирективная — это установление контакта, попытка понять, что хочет человек и что он может сделать из того, что я могу ему предложить. Все индивидуально: каждый растет в свою меру.
— Есть случаи, когда человек прислушивался, менялся — и проблема потихоньку решалась?
— Много таких случаев. Но тут дело не во мне, не в том, что я такой молодец и нахожу нужные слова… Вот приходят жены пьющих или мамы непослушных. «Скажите мне такие правильные слова, чтобы я их сказала и он бы изменился». Да хоть заговорись: если в семье нет доверия друг другу, никакая аргументация не работает. Моя задача — помочь человеку поэтапно: 1) прийти в себя, 2) прийти к Богу, 3) вернуться к людям. Это универсальная схема.
Прийти в себя — это осознать свои потребности, ресурсы, характер, добродетели (они есть у всех!), свои плюсы и минусы. Потом человек устремляется к Богу, Бог его берет, очищает и отдает людям. И наступает третий этап — возвращение человека в социум уже изменившимся, с пониманием, как минимизировать свои страсти.
— А вот можно благодаря искусному психологу, но без Бога, наладить гармонию в семье?
— Сомневаюсь. У психологии нет посмертного опыта. Ее инструментарий может помочь лишь комфортно дожить до смерти. Но комфорт — это состояние чувственное, на которое опираться нельзя. А религия имеет опыт после смерти. И идеальная цель с точки зрения общечеловеческой должна быть за пределами земной жизни.
Что может дать психолог? Помочь человеку избавиться от страха ездить в лифте? Да. Помочь парню преодолеть барьер общения с девушками? Да. То есть обрести состояние комфорта и успешности — и все.
— Отец Олег, но люди приходят в храм — просят Бога тоже о комфорте и успешности. Чтобы на работу хорошо устроиться, чтобы сын поступил в институт…
— Но они Бога просят! От этого все встанет на свои места. Они признают, что Он есть.
— Вы совершаете богослужения, принимаете исповедь, занимаетесь социальными вопросами. Какие виды служения вам более по душе?
— Если надо делать, то надо делать. Как говорится, свадьба так свадьба, футбол так футбол. Вот вчера вечером служил Всенощную с владыкой Викентием в Ташкенте (ездил туда по приглашению провести занятия по помощи зависимым). Храм полон народу, многие стоят в очереди на исповедь. Я спрашиваю отца Димитрия (он тоже приехал на данное мероприятие из России): «Батюшка, может быть, мы тоже пойдем поисповедуем?» Он хорошо ответил: «Благословят — так пойдем». Стоим ждем, Господь подводит к нам отца диакона: «Батюшки, поможете?»
Бог так и действует: дает знать, где я нужен. Если я буду на свои желания опираться, на то, что мне приятно и неприятно, что из этого выйдет? Вот грубый пример: человек выпил полстакана водки — ему приятно. И что, он правильно сделал?
Опираться на свои желания в правильности-неправильности событий мы не имеем права. Все значимое — обязаны делать. Все это дает радость.
Беседовала Наталья Лисовая
Источник: газета «Новый компас» (Каменск-Уральский)